– А ты не мог все это сделать перед тем как меня разбудить? – недовольно пробурчала она, поеживаясь.
Как ни трудно догадаться, пищеблок был царством поваров. Спустившись вниз, на первый этаж, друзья оказались в небольшом холле, лишенном окон.
Под ногами услужливо лежал красный, истоптанный тысячами ног, ковер, а на стенах, пробуждая аппетит, висели картины с изображением различных яств. Напротив лестничного проема расположились три, совершенно не похожих друг на друга двери.
Маленькая, неказистая, вела вниз в подвалы, что служили кладовыми, набитыми до отказа продуктами. Огромная, двустворчатая, самая дальняя, скрывала столовую. Она была открыта с девяти утра до девяти вечера, готовая принять голодных курсантов.
За плотно запертой же дверью посередине, между столовой и кладовыми, находилась самая главная комната пищеблока – кухня.
Уже сейчас за ней слышался приглушенный рабочий шум – верный признак того, что повара встали и принялись за свой тяжкий каждодневный труд.
Помимо пути, по которому шли Арес и Лой, сюда можно было пробраться через праздничный зал. Вот она, почти незаметная дверца, рядом с лестницей, правда, она вечна заперта. Открывают ее лишь по праздникам, поэтому в обычные дни, как этот, приходится идти в обход. Маркус часто жаловался на это, но младший лейтенант Адуи – смотритель Башни, был непреклонен.
– Подожди чуток, – виновато улыбнувшись, Лой три раза постучал в дверь кухни.
Через пару секунд она слегка приотворилась, впуская в холл мягкий аромат парного молока и свежей выпечки, из-за нее показалась полноватая белокурая девица:
– О, Лой, – глупо хихикнула она, от чего-то покраснев, – ты уже завтракать?
– Привет, Патриция, – широко улыбнулся ей парень, – нет, я на рыбалку.
– О, рыбалка? – она снова глупо захихикала, от чего Арес с трудом подавила в себе желание ударить повариху чем-то тяжелым. – Поймаешь что-нибудь для меня?
– Конечно!
– О, тогда тебе нужно кое-что…
Она скрылась на кухне, прикрыв за собой дверь.
– Что это? – раздраженно спросила у Лоя подруга.
В ответ тот лишь пожал плечами:
– Да так, знакомая…
– Она все предложения начинает с буквы «О»?
Дверь вновь приотворилась, на этот раз Патриция держала в руках небольшой заплечный мешок:
– Это тебе! Чтобы ты не проголодался, – и снова это идиотское хихиканье. – Удачного улова!
Вновь покраснев, даже не обратив внимание на Арес, повариха, подмигнув Лою, плотно закрыла дверь, возвращаясь к работе.
– Она на тебя запала, – сообщила подруга парню, когда они покинули пищеблок. – Где ты вообще такую выцепил?
– Ревнуешь? – хитро улыбнулся Фиц.
– Постоянно, – Арес закатила глаза, – только этим сутками напролет и занимаюсь!
Наконец, покончив с делами и захватив из казармы удочки, ребята вышли во двор. Утренний воздух освежал, лишая остатков сна, вдалеке мелодично переговаривались птицы.
Если прислушаться, то можно было услышать, как ветер гуляет меж вековых деревьев Черного леса, а где-то там, незримая, журчит, куда-то спеша, речка. Вдохнув полной грудью, Арес уловила легкий запах васильков и свежескошенной травы.
Как бы девушка не любила дом, но иногда приятно вырваться из его удушающих стен!
Потянувшись, Арес огляделась, насколько она знала, все Башни были построены примерно одинаково: все как одна восьмиугольные, у каждой был огромный двор, с конюшней, кузницей, тренировочным полем, курятником и складом.
Вокруг каждой, отделяя ее от внешнего мира, был построен вкруговую высокий, бревенчатый забор. И все же, место лучше, чем ее Юго-восточная Башня, Арес не могла представить.
– Гляди-ка! – Лой указал на кузню. – Уже проснулись!
И действительно, из небольшой трубы ввысь уверенно поднимался черный дымок.
– Наверное, готовят оружие к Распределению, – одна только мысль об этом будоражила Арес.
Распределение – особый ритуал в жизни каждого Защитника, именно на нем, после долгих экзаменов, кадетов распределяют в тот или иной Дозор. В этот день они, наконец, перестают быть учениками и становятся в ряды настоящих воинов.
– Поздновато что-то, – со знанием дела пробормотал Лой, чей отец был кузнецом. – Обычно мечи готовят в среднем недель шесть, а тут до Распределения несколько дней… ладно, какая разница?
– Надо будет на обратной дороге проверить Арго, – вздохнула девушка, переводя взгляд на конюшню. – Он, бедняга, совсем засиделся взаперти.
Друзья двинулись вперед, по знакомой дороге, они рыбачили вместе уже третий год и даже обзавелись собственным местом.
Честно говоря, до Лоя Арес почти не рыбачила, совершенно равнодушная к данному действию. Однако, для ее друга, выросшего в деревне на реке, рыбалка была настоящей страстью, а до приезда в Башню еще и единственным способом выживания.
Мама Лоя бросила их с отцом, когда мальчику едва исполнилось пять, не объяснив причины, не оставив записку, забрав все свои вещи, она просто исчезла навсегда из их жизни. Этого его отец вынести не смог.
От заката до рассвета кузнец прикладывался к бутылке, продавая за дешевый эль все, что мог найти в их скромном жилище. Поначалу Лоя подкармливали сердобольные соседи, но когда мальчик чуть подрос, он научился изготавливать удочки и вылавливать рыбу, чем и стал промышлять, иной раз торгуя, иной раз кормя себя и отца.
Арес и Лой вышли за забор, и перед их глазами предстало бесконечно зеленое поле. Сердце радостно забилось в груди: вот он – Континент! Перед ними, на несколько километров на север зеленым морем раскинулась степь. Справа, молчаливый и мрачный, лишь слегка покачивая деревьями, стоит, как верный охранник, лес. Даже отсюда он кажется зловещим и таинственным.
Поля, реки, леса, где-то там, за тысячи километров, бушует Недремлющее море, а гор отсюда и вовсе не видно… интересно, на что они похожи вживую? Закрыв глаза, Арес подставила ласковому солнцу лицо, не в силах сдержать улыбку.
Их место было под одиноким, отставшим от своих лестных собратьев, деревом. В его тени даже в самый жаркий день всегда было умиротворяюще-прохладно. И Арес часто любила читать здесь отцовские книги, под неспешное журчание речки.
Скинув сумки, друзья поставили удочки и теперь лениво болтали о разных мелочах.
– Ты не боишься? – лицо Лоя вдруг сделалось совершенно серьезным.
– Смотря чего, – девушка запрокинула голову, наблюдая, как плывут по небосклону пышные, белые облака. Лой всегда уверял, что на вкус они как сбитые сливки.
– Дозора.
Нахмурившись, Арес перевела взгляд на лицо друга:
– А чего мне бояться? Я всю жизнь к этому готовилась.
– Но… мы встретимся с Тварями лицом к лицу, и нам придется их, вроде как, убивать, верно?
– Не убивать, – поправила его девушка, чувствуя прилив раздражения. – Убить можно что-то живое, а они – бездушные монстры. Это скорее, истребление-чистка. Как с тараканами.
– Ну… тараканы поменьше будут…
– Да как вообще можно бояться Дозора? – Арес вскочила на ноги, чувствуя, как запылали щеки. – Только представь себе: схватка один на один! Их глаза, наполненные злобой, когти, клыки, а у тебя меч! И ты бежишь с ним на перевес и… бамц! Она, Тварь, лежит мертвая под твоими ногами!
– Звучит жутко.
– Нет, – глаза девушки заблестели, – звучит прекрасно! Ты запомни: я тебе клянусь, когда-нибудь я стану второй Новой Скарлетт! Как и она буду Легендой Континента – я уверена, в этом моя судьба!
Лой ничего не ответил, отвернувшись от нее, он кинул в реку лежащую рядом ветку, и теперь смотрел как течение уносит ее куда-то вдаль.
– Знаешь, – когда он наконец заговорил, его голос был непривычно серьезен, – как говорят у нас, рядом с Фишменом: бойся своих желаний – ведь у богов есть чувство юмора.
Глава 4. Посвящение
Выспаться на следующий день Арес так и не удалось. Шум с улицы нагло вторгся в ее сновидение, нарушив утренний покой. Недовольно открыв сначала один глаз, а потом другой, капитанская дочь уставилась на единственное в ее комнате окно.
Оно как раз выходило на тренировочную площадку, обычно пустующую в это время. Но сейчас, судя по звукам со двора, на ней что-то происходило.
В тщетной попытке вновь уснуть, девушка перевернулась на другой бок, закрыв уши подушкой. Безрезультатно. Шум усиливался, словно под ее окном собралась целая процессия. Наконец, глубоко вздохнув, Арес откинула подушку в сторону и рывком вскочила с кровати, намереваясь узнать, что же все-таки там происходит.
На площадке, покрытой песком, царила атмосфера волнения и радостного возбуждения. Кто-то убрал тренировочные манекены, вместо них, вертясь и переговариваясь, столпилось человек двадцать ребятни. Разного роста, комплекции и цвета волос, но все как один одетые в черные рубахи и алые плащи – парадную одежду Защитников.
